Новости – Фото
Фото
Кто не был в шахте, тот не видел солнца
На Донбассе уголь продолжает оставаться самым востребованным топливом
30 апреля, 2015 10:36
10 мин
В рейтинге самых опасных в мире профессий, шахтер занимают одно из лидирующих мест. Спустившись под землю, горняк сражается сразу с четырьмя стихиями — огнем, воздухом, землей и водой. Огонь показывает свой нрав во время взрывов метана, с увеличением глубины растет давление, толща породы готова похоронить выработку, а вода стремится залить все свободное пространство. И, хотя, за многовековую историю горного дела человек научился побеждать эти стихии, они остаются коварны и непредсказуемы.
Шахтер работает там, где пыль моментально забивает глаза и легкие, где почти нет свежего воздуха, где высокая температура (порой свыше 30 градусов), а подземные машины работают там громко, что приходится кричать соседу в ухо. Тот, кто хоть раз побывал в шахте, по-другому ценит обычные житейские радости.
Шахтерский хлеб нелегок и справедливо героизирован, как правило, при советской власти. На каждой шахте можно увидеть фрески и мозаики, прославляющие труд горняка. У каждой высится монумент шахтеру, иногда с глыбой угля в сильных руках. Идеологическое наследие советского прошлого на Донбассе берегут, простые шахтеры вспоминают СССР, как правило, с грустной ностальгией. В ней тоска по временам, когда подземный труд прекрасно оплачивался (ученик мог заработать до 360 рублей), никто не делил людей на категории, а тяжелая горняцкая доля прославлялась на всю страну.
Военные действия поставили угольную отрасль Донбасса на грань разорения. Как пояснили в Министерстве угля и энергетики ДНР, на территории республики работают всего лишь 18 из 34 шахт. Не лучше ситуация и в Луганской области. Шахты, создававшиеся трудом многих поколений, расстреляны, лежат в руинах или затоплены, а шахтеры выброшены из профессии.
О том, как живут и работают шахтеры, в каком состоянии находятся шахты – в фотоистории, которая снималась в первой декаде апреля в Луганской и Донецкой областях.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Горняки на смене могут не опасаться обстрелов — снаряды не залетают под землю. Максимальная глубина шахты «Щегловская-Глубокая» — 1200 метров.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Терриконы, шахтные стволы и фабричные трубы придают Донецку особый, брутальный колорит.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Горняк переодевается в робу перед спуском в шахту «Щегловская-Глубокая» В комплект входит самоспасатель и светильник на каске. Несмотря на военные действия, продолжающиеся в Донецкой области, «Щегловская-Глубокая» еще работает.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Копанка — место нелегальной добычи угля. Средства защиты в копанках минимальны, а механизация труда почти отсутствует. Шахтеры работают на свой страх и риск. Эксперты считают, что большинство копанок остановило работу с началом войны, но некоторые пока действуют.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Горняки около клети перед спуском в забой на шахте «Щегловская-Глубокая».
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Утро Красной Горки на кладбище в шахтерском поселке Южная Ломоватка (Луганская область). В этот день погосты Донбасса особенно многолюдны, но первые визитеры появляются еще рано утром.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Николай Павленко, шахтер с многолетним стажем (последнее место работы — горнорабочий очистного забоя ГРОЗ шахты «Снежнянская» в городе Снежное Донецкой области), вспоминает о том, как работалось шахтерам по времена СССР. Павленко говорит, что приходилось работать в лаве такой высоты, что ползал по-пластунски. Николай не жалеет, что пошел работать на шахту: «Это была настоящая работа для настоящего мужика. И оплачивалась хорошо — на хорошем участке ученик мог получить до 360 руб. Хватало и на жизнь и на развлечения.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Породный отвал (террикон) — поднятая на поверхность порода после прохождения горных выработок. Терриконы уже давно стали частью местного пейзажа, добавляя кавказский колорит донбасским равнинам. Эти, безобидные на первый взгляд, горы не так уж безопасны — порода с глубин повышает фоновую радиацию, а содержащаяся в ней сера окисляется, терриконы горят. Закон обязывает владельцев шахт проводить рекультивацию, но это происходит не всегда.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Бабкин Николай, бывший шахтер, житель Луганской области:
«Я еще молодой, мне только 92 год пошел. На шахте работал проходчиком. Живу в доме, который отец строил, а я достраивал из того, что под рукой было. На войну ушел в 18 лет, три с половиной года воевал днем и ночью. На фронте был телефонистом, освобождал Орел, Брянск. За Кёнигсберг у меня медаль есть. На войне за нее 60 руб. каждый месяц платили. Сейчас я на пенсии, мне за нее так и продолжают 60 руб. платить.
Дошел до Восточной Пруссии, был ранен, пуля в легких так и осталась. На медкомиссии врач говорит: «У вас где-то железо. — Я отвечаю — во мне пуля сидит, только не знаю где».
На шахте всегда был тяжелый труд, что тогда, что в наши дни. Сейчас мне больно от того, что идет война. Я даже представить не смог, что будут мирных людей убивать.
Александр Гальперин / «Русская планета»
Одни шахты режут на металл, на других идут восстановительные работы (шахта «Вергелевская», Луганская область).
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Андрей Беликов, врио начальника охраны шахта «Вергелевская» (Луганская область): «Я сам из местных, на шахте работаю с 2000 года, в ополчение пойти не смог, стараюсь приносить пользу на рабочем месте. Смотрю, чтобы не было пожаров, охраняю имущество от воров. Для украинской армии, что обстреливала шахту и поселок, печатных слов не подберу. Если бы встретил, то в моей речи приличными были бы только предлоги «в» и «на».
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Дома на Донбассе постепенно газифицируют, но уголь продолжает оставаться самым востребованным топливом, особенно в сельской местности. В Луганской области цена 1 тонны угля для физических лиц в апреле составила 1200 гривен (2400 руб.).
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Рядом с шахтами гигантами существуют небольшие производства, многие из которых не прекращали работу даже во время активной фазы военных действий.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Кроме легальных производств, уголь на Донбассе добывают кустарно. Такая добыча происходит в копанках, которые очень часто работают нелегально, поставляя уголь на черный рынок. Копанки наносят огромный урон природе Донбасса, оставляя после себя, в буквальном смысле, мертвую землю.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Клеть для спуска в шахту.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Когда-то на шахтах Донбасса кипела жизнь. Теперь здесь немногочисленная охрана и местные ополченцы (Луганская область).
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Сотни миллионов лет, огромное давление и отсутствие кислорода понадобились, чтобы превратить древние растения в уголь (экспонат краеведческого музея села Вергелевка, Луганская область).
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Шахта «Малоивановская» в Луганской области. На ней работают около 200 человек, которые добывают 200-300 тонн угля в сутки. Работают в 4 смены. Шахты бывают разного масштаба, но труд шахтера одинаково опасен.
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Слесари занимаются ремонтом и обслуживанием горношахтного оборудования. От качества ремонта зависит дальнейшая работа по выемке угля в добычных сменах (шахта «Щегловская-Глубокая», г. Макеевка, Донецкая область).
Фото: Александр Гальперин / «Русская планета»
Как и большинство населенных пунктов Луганской и Донецкой областей, жизнь Южной Ломоватки неразрывно связана с добычей угля. Именно поэтому один из главных народных праздников здесь — Красная Горка. В этот день принято посещать кладбища и поминать усопших, прежде всего, шахтеров, погибших под землей или умерших от профессиональных заболеваний. Большинство могил служит последним приютом горнякам.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости