Новости – Фото
Фото
Эволюция плазмодий
Фотограф Ян Те снимает жителей пограничных районов Мьянмы и Таиланда, где бушует малярия, и врачей, пытающихся победить стремительно эволюционирующих тропических паразитов
23 апреля, 2014 09:06
13 мин
Извилистая река Моэй — не просто естественная граница между Таиландом и Мьянмой, но еще и одна из наиболее важных линий фронта во всемирной борьбе с малярией.
Это страшное заболевание — работа малюсенького одноклеточного паразита плазмодии, в 90% случаев вида Plasmodium falciparum. Вызываемая им малярия называется тропической и является самым опасным вариантом болезни с высочайшим уровнем смертности. Малярийные плазмодии распространяются от человека к человеку через укусы самок комаров из рода Anopheles — так называемых анофелесов или просто малярийных комаров. Попадая с укусом комара в организм человека, Plasmodium falciparum сначала проникает в печень, а потом в эритроциты.
Первые симптомы тропической малярии ничем не примечательны и больше всего напоминают симптомы обычного гриппа: высокая температура, головная боль, потливость, озноб, иногда рвота. Но когда плазмодии проникают в почки, легкие и мозг, летальный исход не заставляет себя ждать. Ежегодно малярия убивает больше 660 тысяч человек, большую часть в Африке.
Профессор Франсуа Ностен из международной неправительственной организации «Врачи без границ» приехал в Таиланд в 1983 году. С тех пор он лечит беженцев из Мьянмы в тайских лагерях. Из страны постоянно бегут карены, третья по численности группа народов в Мьянме. Против каренов проводит репрессии правительство южноазиатской республики, которое состоит из представителей другого этноса — бирманцев. Ностен вместе с британским врачом Ником Уайтом открыл научно-исследовательский центр по лечению и изучению малярии в Бангкоке и лагере для беженцев-каренов Шокло в районе Мае Сот, а также несколько клиник вдоль границы.
В восьмидесятых малярия была основной причиной смерти в регионе, а возможностей для ее лечения не было практических никаких. К этому моменту плазмодии уже выработали иммунитет к средствам, чья эффективность некогда была абсолютной — сульфадоксин-пириметамину и хлорохину. Ныне они не имеют вообще никакого влияния на эволюционировавших Plasmodium falciparum.
В 1994 ситуацию кардинально изменило новое лекарство артемизинин. Это всего-навсего экстракт из полыни однолетней, широко используемой в китайской традиционной медицине (по-китайски артемизинин известен как «тсинхаосу»). Он использовался в китайской армии против малярии еще в семидесятых, но был запатентован фармацевтической корпорацией Novartis только в середине девяностых. Механизм его противомалярийного эффекта точно не установлен, тем не менее, по словам Ностена, с тех пор малярия стала все реже и реже приводить к смерти.
Все шло хорошо до тех пор, когда, к ужасу врачей, плазмодии не начали вырабатывать иммунитет и к артемизинину. В 2005 году Всемирная организация здравоохранения призвала к немедленному прекращению монотерапии этим лекарством — она ускоряет развитие иммунитета у паразитов, так как не убивает, а лишь ослабляет их. Чтобы избежать этого, ВОЗ рекомендовала давать артемизинин в меньших количествах, комбинируя его с другими, менее эффективными противомалярийными средствами. В противоположном случае плазмодии очень быстро выработают 100-процентный иммунитет к артемизинину. Тогда резистентность начнет стремительно распространяться в популяции простейших. Иммунитетом обзаведутся не только плазмодии на территории бассейна реки Моэй, но и во всей Мьянме, Таиланде, Бангладеше, Индии и далее — во всех очагах малярии на планете. Сегодня никакого другого лекарства, которое спасало бы больных малярией от смерти, кроме артемизинина, не существует.
Британский фотограф Ян Те пожил в сентябре минувшего года на границе Мьянмы и Таиланда, запечатлев жизнь врачей, больных и простых рабочих.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Пациенты сидят в очереди к врачу в клинике при Центре изучения малярии, основанном профессором Франсуа Ностеном. Большинство из них карены. Всего в приграничном районе Мае Сот в тайской провинции Так у Ностена открыто три клиники. Таиланд, район Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Малыш проходит сеанс ультрафиолетовой терапии от желтухи. Контора Ностена лечит не только от малярии, но и предоставляет множество других медицинских услуг беженцам и жителям пограничных территорий. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Мама (слева) присматривает за новорожденным, лежащим под ультрафиолетовой лампой. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Мама и ее родственница заботятся о ребенке после процедуры. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Доктор Норасак, таец, общается с пациентом-кареном через переводчицу-бирманку. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Палата пациентов. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Доктор Норасак проводит отоларингологический осмотр ребенка. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Пациенты в ожидании приема. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Доктор Норасак осматривает пациента, позади него — переводчица-бирманка. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Чашка Петри в руках сотрудницы отделения микробиологии в Центре изучения малярии. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Сотрудники отделения микробиологии Центра изучения малярии. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Фермер, работающий на рисовых полях за городом, неподалеку от границы Мьянмы и Таиланда. Граница между государствами, конечно, изображена на картах, но в реальности она не останавливает ни беженцев, ни малярийных комаров, ни паразитов — поток тех, других и третьих через реку Моэй не прекращается. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Батрак считает буйволов после выпаса. Для работы в полях тайские фермеры нанимают бедных каренов и бирманцев. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Поля кукурузы перед сбором урожая. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Рабочие вручную собирают початки кукурузы. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Местная тайская молодежь купается в водопаде. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Лодочник из Мьянмы пересекает Моэй, чтобы забрать с тайского берега сотрудников Центра изучения малярии. Никаких контрольно-пропускных пунктов на берегах нет. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Профессор Франсуа Ностен и его коллеги едут на тракторе в мьянминскую деревню Хтии Кау Тау, где расположен филиал Центра изучения малярии. Его недавно открыли в рамках борьбы против растущего иммунитета плазмодий к артемизинину. Деревня расположена в штате Карен, который практически полностью контролирует не центральное правительство, а Каренская национально-освободительная армия. Мьянма, на пути к Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Начинающие сотрудники Центра изучения малярии готовятся к лекции о лечении заболевания. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Бирманский врач из Янгона, бывшей столицы Мьянмы, читает лекцию молодым сотрудникам из Мае Сот. Конечная цель Центра изучения малярии — не только предотвратить рост иммунитета плазмодий, но полностью победить болезнь. Для этого необходимо разорвать порочный кругооборот инфекции между человеком и анофелесами. Некоторые зараженные являются бессимптомными носителями малярии. Они заражают здоровых комаров, которые потом, в свою очередь, кусают и инфицируют здоровых людей. Чтобы предотвратить это, врачи открыли центры мониторинга в нескольких деревнях вдоль мьянмо-тайской границы, в которых пытаются зарегистрировать и вылечить все до последнего случаи заражения. Это сизифов труд, но только таким образом можно предотвратить распространение инфекции. Если программа мониторинга и лечения сработает в нескольких деревнях, она будет расширена вдоль всей реки Моэй — то есть всей границы двух государств. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Вещи сушатся на заднем дворе деревенского дома. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Местные жители. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Деревенская улица. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Поля кукурузы на мьянмо-тайской границе — точно такие же, как и через реку Моэй, на которых работают беженцы. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Деревенские жители по пути к кукурузным полям. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Рабочий собирает урожай. Мьянма, Хтии Кау Тау, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Профессор Франсуа Ностен плывет на лодке обратно в Таиланд. Мьянма, река Моэй, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Франсуа Ностен в своем офисе в штаб-квартире Центра изучения малярии. На стене висит снимок первого офиса его организации 30 лет назад. С тех пор он неустанно сражается с малярией в регионе. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Вид с границы Мьянмы и Таиланда. Спрятанный в деревьях чуть поодаль реки монумент является официальным обозначением государственной границы. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
Фото: Ian Teh / Agence VU / East News
Беженцы-батраки возвращаются домой после рабочего дня в поле. Таиланд, Мае Сот, сентябрь 2013 года.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости