Новости – Фото
Фото
Лесная академия
Фотограф Максим Шер в поисках советской академической утопии в Новосибирске
21 ноября, 2014 08:45
13 мин
«Антон был представителем технической интеллигенции. Он был сложный человек, поэтому любил три вещи: физику, жену и диссидентов. А больше всего на свете он ненавидел советскую власть, которая дала ему все», — рассказывалось об одном из персонажей в фильме «Копейка» режиссера Ивана Дыховичного. Так сценарист Владимир Сорокин описал стереотипного жителя Новосибирского Академгородка 1970-х годов — центра советской науки и диссидентства.
Новосибирский Академгородок — это символ советского варианта модернизации. Основанный в конце 1950-х годов, он должен был стать центром передовых советских научных и технических исследований. В городок вливались огромные средства. Работать туда приезжали ученые со всего Советского Союза. Перед ними стояла задача обеспечения научного и технологического потенциала социалистической системы в соревновании с капитализмом.
Взамен ученым были созданы действительно уникальные условия труда. Советский Союз в Академгородке как будто был срисован с пропагандистских плакатов: полные полки магазинов, отсутствие очередей, почти свободное хождение любой литературы и музыки. А интеллектуальные дискуссии сибирских ученых уводили их далеко от догматов марксизма-ленинизма. Поэтому Новосибирский Академгородок — это еще и последний воплощенный в жизнь вариант советской утопии. Построенные в лесу минималистские практичные здания исследовательских институтов воплощали в себе искомую столетиями гармонию природы и техники. А каждый житель, согласно ключевому коммунистическому принципу, работал по своим возможностям и получал по своим потребностям.
Фотограф Максим Шер задается вопросом: насколько была оправдана такая форма модернизации — техническая, ограниченная в пространстве, не подразумевающая изменение сознания населения? В Академгородке советские ученые, пользуясь уникальными условиями, могли обеспечить себе свободный творческий поиск и участие в борьбе за права человека, в то время как остальное население, придавленное бытовыми нуждами, искало спасения в церквях и у экстрасенсов.
Шер считает, что сегодняшнее состояние Академгородка лучше всего отражает заложенную в него ранее модернизационную дилемму. «Академгородок напоминает обычную советскую промзону. Но в этом тоже есть своя потаенная прелесть и символика: выдающиеся научные достижения рождались на фоне спартанской, не до конца благоустроенной среды, — рассказывает фотограф. — Очень русская история: созданное по воле сверху в диком лесу сообщество людей, их энтузиазм, скромность и бескорыстие, выдающиеся научные достижения, невероятное соседство передовой научной мысли и архаичного окружения, непрезентабельный внешний вид и постепенный упадок».
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Накопитель сжатого воздуха для сверхзвуковой аэродинамической трубы Института теоретической и прикладной механики
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Павел Кошляков — кандидат физико-математических наук, научный сотрудник Лаборатории лазерной фотохимии.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Центр информационных технологий Новосибирского технопарка в Академгородке. Построен в 2007-2012 годах.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Здание Сибирского центра фотохимических исследований, в котором построен лазер на свободных электронах — самый мощный в мире источник терагерцевого излучения.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Средневековое тюркское каменное изваяние из Южной Сибири в Историко-архитектурном музее Института археологии и этнографии СО РАН.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Интерьер одной из лабораторий Академгородка.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Алина Мунзарова, студентка 6-го курса Физического факультета НГУ, специальность — биомедицинская физика. Исследует влияние терагерцового излучения лазером на свободных электронах на клетки крови. «Академгородок — это отдельный мир. Я здесь чувствую себя в своей тарелке. В Ханты-Мансийске у нас только нефть и газ, науки там нет, и молодежь старается оттуда уехать. Моих ровесников почти никого не осталось», — рассказывает Алина.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Печка для уничтожения секретных документов.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Частокол Казымского острога XVIII века в Историко-архитектурном музее Института археологии и этнографии СО РАН. Казым — ныне село в Белоярском районе Ханты-Мансийского автономного округа.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Репродукция «Якутского Спаса», дар епископа Якутского и Ленского Романа Историко-архитектурному музею. Находится в Спасской церкви (1700), привезенной в Академгородок в 1971 году из ныне исчезнувшего Зашиверского острога (Якутия).
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Интерьер Сибирского центра фотохимических исследований. Над дверью портрет академика Герша Будкера.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Михаил Щеглов, ведущий научный сотрудник Института ядерной физики СО РАН: «Когда Академгородок создавался, люди были молодые. Они легко вступали в контакт, здесь было много разных интересных организаций — клуб «Под интегралом», например, где собирались люди и все были более коммуникабельными что ли, молодые, свободные, не боялись. Потом — примерно с 1970 года — это как-то стало исчезать по одной простой причине: наши партийные органы начали выступать, что, мол, в Академгородке люди говорят не только о науке. И самиздат был, все распространялось. Все это было разрушено, людей разобщили. И народ стал бояться, и это перешло на научные исследования, люди перестали общаться, хотя общение между науками очень важно. Страх — это вещь, трудно выводимая. Понимаете, когда человек начинает думать, что можно сказать, а чего нельзя, этого в науке быть не должно. Людям не давали развиваться, КГБ препятствовало росту».
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Помещение авиамодельного кружка в Клубе юных техников, созданного по инициативе основателя Академгородка академика Михаила Лаврентьева.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Аркадий Бауло, доктор исторических наук, исследователь традиционной культуры хантов и манси, заместитель директора Института археологии и этнографии СО РАН по научной работе: «Поколение тех, кто первыми приехал в Академгородок, либо уже умерло, либо это уже глубокие старики. Прошло 50-60 лет, а приехали они в 30-летнем возрасте. Дальше получается, как на Севере: старик знает традиционную культуру, а сын знает хуже, а внук еще хуже. Здесь то же самое. Дети их уже по-другому относятся, внукам, я думаю, на специфику Академгородка вообще глубоко наплевать».
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Бассейн охлаждения сверхзвуковой аэродинамической трубы Института теоретической и прикладной механики.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Столовая в студгородке НГУ.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Вентиляционная башня Института ядерной физики для охлаждения мощного оборудования, расположенного под землей. Наверху надпись «НИНА», выложенная из кирпичей неизвестным строителем. Из-за этого башню иногда называют Ниной.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Экспедиционный ЗИЛ-131. Он использовался для исследований состояния атмосферы от Алтая до Бурятии. Сейчас не эксплуатируется из-за нехватки средств.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Ирина Сальникова — кандидат исторических наук, заведующая отделом музееведения Института археологии и этнографии СО РАН.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Вентиляционная шахта и выход из бомбоубежища. Под многими институтами на случай войны были устроены обширные подземные пространства. Такие вентшахты и выходы на поверхность видны по всему Академгородку.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Японский купол, использовавшийся для археологических раскопок в условиях вечной мерзлоты в алтайском высокогорье, в Историко-архитектурном музее Института археологии и этнографии СО РАН.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Реконструкция «Алтайской принцессы» в Музее истории и культуры народов Сибири и Дальнего Востока. «Алтайская принцесса» — мумия женщины V-III веков до нашей эры, найденная в 1993 году на алтайском плоскогорье Укок во время раскопок, которые вел Институт археологии и этнографии СО РАН. Долгие годы влияла на политическую жизнь Республики Алтай и Новосибирской области. В частности, на Алтае некоторые кандидаты шли на выборы под лозунгом возвращения мумии на Алтай. В конце концов ее вернули.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Пивной ларек «Карасик» на пересечении улиц Институтской и Ионосферной.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Общежитие Экономического факультета НГУ.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Александр Петров, профессор, главный научный сотрудник Института химической кинетики и горения СО РАН: «Я точно знаю, сколько было у нас академиков, например, в 1966 году. Их было 300. 150 академиков и 150 членкоров. Цифра была фиксированная. Один академик на миллион человек. У нас население было 300 миллионов. Это было нравственно, потому что рожать без конца Платонов и Невтонов никакая земля не может. Это была нормальная академия, мы их всех знали, во всяком случае, химиков и физиков я знал всех. В 2010 году я залез в «Вестник Академии наук»: теперь у нас академиков под две тысячи. А страна-то в два раза уменьшилась. И в Академию стали избирать вовсе не по науке, а за кресло, которое ты занимаешь».
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Криогенные емкости для жидкого азота и жидкого кислорода.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Интерьер аудитории для проведения научных семинаров.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Физико-математическая школа при НГУ.
Фото: Максим Шер / «Русская планета»
Общежитие Физико-математической школы при НГУ.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости