О молодой дипломатии и «Калинке-малинке» на шпильках

Мнения и люди

Нина Штански

11 августа, 2016 18:11

5 мин

Меня нередко спрашивают: каково это — быть таким молодым дипломатом? В 2012-м, когда меня назначили на должность министра иностранных дел ПМР и уполномочили представлять Приднестровье в многосторонних переговорах по приднестровскому урегулированию (в формате «пять плюс два»), мне было 34 года. До назначения на должность я, как и многие мои сверстницы, нередко раскошеливалась, оплачивая косметические услуги для сохранения молодости, и в те моменты мне совсем не казалось, что я молода.

Все изменилось в одночасье. Вдруг выяснилось, что я слишком молода для такой должности. Такие мнения высказывали многочисленные оппоненты нового приднестровского руководства. Мало того что в правительстве много женщин, так они еще и молоды! И такие критики кадровой политики новоизбранного президента ПМР Евгения Шевчука (тоже, кстати, молодого) напрочь отказывались напоминать себе, что мой предшественник на посту главы МИД ПМР был на пару лет моложе меня, а при назначении на должность ему и вовсе не было тридцати.

Другие говорили: как молода она для дипломатии. Ведь дипломатия — это не только богатый теоретический опыт, многолетняя закалка госслужбой и успешно защищенная в МГИМО диссертация по урегулированию приднестровского конфликта. Дипломатия — это, прежде всего, опыт. Все остальное не так важно. Наверняка на момент моего назначения так думали и многие мои многоуважаемые коллеги — дипломаты с колоссальным опытом за плечами, с которыми мы не один год взаимодействовали потом в переговорах.

Сама же я тоже стала ощущать, что молода. Трудно было не согласиться с этим, когда тезис о молодости то и дело звучал и как упрек, и как комплимент, им же начиналась, пожалуй, каждая заметка иностранных журналистов. Со временем мне даже стало нравиться, что я так молода. Ни более десятка лет госслужбы без выходных и больничных, ни воспитание ребенка в статусе матери-одиночки, ни пять лет работы над диссертацией, ни «перегруз» на преподавательском фронте (когда на субботы отодвигались «висяки» — не вычитанные из-за политической работы студентам пары, их приходилось вычитывать по 4–6 часов подряд в первый попавшийся выходной), ни избирательные кампании моего руководителя со свойственными им нервотрепками и грязью не смогли, как выяснилось, забрать у меня молодость. Вот так я помолодела.

Ну а если серьезно, то молодая дипломатия — это действительно новое явление для постсоветского пространства. Я имела честь руководить коллективом, который по возрастному признаку можно назвать «командой тридцатилетних». Я вижу работу этих ребят и сейчас, вижу теперь со стороны. Всякий раз поражаюсь их терпению, упорству, умению держать удар и колоссальной трудоспособности. Умению добиться, кажется, невозможных результатов, добиться на бегу, да еще и вытаскивая «палки из колес».

Сегодня, оглядываясь на четыре года работы в «реальной дипломатии», я могу уверенно сказать, что молодые дипломаты — это «мотор» в продвижении интересов страны. Яркие, креативные, ищущие, они хотят доказывать. Именно доказывать, причем и партнерам, и оппонентам, и, что очень важно, доказывать самим себе. В этом запале рождаются на первый взгляд нереализуемые идеи, находятся энергия и силы, ставятся амбициозные цели. Этот молодой задор запросто делает «мягкую силу» силой, он же делает «публичную дипломатию» действительно народной, он под другим углом анализирует внешнюю политику и вместо классических многоходовок дает реалистичный прогноз на завтра. И вот еще что — дипломатический язык. «А он разве может меняться?» — наверное, подумали вы. Может. Дипломатический язык — это не только выражение обеспокоенности, принятие к сведению, полномочность заявлять. Как частью дипломатического языка в классической дипломатии всегда будет цвет галстука на торжественных и траурных церемониях, так теперь дипломатический язык это, например, еще и «Калинка-малинка» на шпильках, «сжигание российских ведьм на брюссельских кострах», «скормленные поросятам апельсинки» и «пакеты с печеньками у командированных западных дипломатов» от Марии Владимировны Захаровой. Можете спорить с автором этих строк об эффективности такого «языка» сколько угодно, но вряд ли кто-то оспорит тот факт, что мир и взаимодействие в нем меняются. К сожалению, меняются не в сторону соблюдения правил, следования общепринятым табу и применения единообразных подходов. Как мы видим, меняются и формы реагирования. Люди в военной форме эффективно включаются в процесс миростроительства и организацию диалога на уровне местных сообществ, а публичная дипломатия работает на укрепление позитивного имиджа своей страны в разы действеннее, чем безупречно организованные дипломатические приемы.

Все вышесказанное навеяно очередным журналистским вопросом, поступившим в мой адрес о том, как это — быть молодым дипломатом. Я, разумеется, ни в коем случае не умаляю и не оспариваю то огромное значение, которое имеет для дипломатической профессии многолетний опыт, как и не умаляю значимость фактора «индивидуальной тяжеловесности» заслуженных дипломатов, способных с легкостью неожиданно менять «запятые» на «точки» и «сверку часов» производить без перевода стрелок. Нет, это бесспорно. Просто не в лучшую сторону меняется мир, а значит, дипломатия должна быть многоликой. Уверена, в этом залог ее успеха. Искренне желаю всем молодым дипломатам как можно дольше сохранять дерзкий задор и беречь это особенное движущее свойство — желание доказывать всем и самому себе!