Сталкер по имени Каин
— Где ты была? — тяжелый взгляд Леонида не обещал Вере ничего хорошего. И она молча прошла к столу, начав выкладывать покупки и на ходу улыбнувшись 4-летнему Сашке, забившемуся под стол и посматривавшему оттуда испуганными глазёнками.
— Я спросил, где ты была, — повторил Леонид и, зачем-то потянув тяжёлую портупею, на которой болталась кобура с ТТ, направился к жене.
— На рынке, — не теряя самообладания, сказала Вера. И добавила почти шёпотом. — Пожалуйста, не сейчас. Ребёнок смотрит.
— А пусть смотрит, — зло усмехнулся Леонид. — Пусть посмотрит, что бывает с теми, кто всё время врёт.
С этими словами Леонид расстёгнул кобуру, достав ТТ, приставил его к точке на два сантиметра выше переносицы Веры.
Маленькому Саше стало невыносимо, до потери сознания страшно.
— Ну, давай, стреляй, убей меня на глазах у сына. Чего же ты ждёшь? — всё так же тихо сказала Вера.
Они стояли друг напротив друга. Леонид и Вера. Родители Александра Кайдановского. Он, на редкость вспыльчивый и ревнивый для человека еврейских кровей 29-летний офицер, вчерашний фронтовик. И она, дончанка Вера, грезившая театральной карьерой, мечтавшая состояться как актриса.
Саша хотел закричать от страха. И вдруг!
Страх куда-то ушёл. 4-летний мальчик почувствовал, как на смену ему приходит… любопытство. Что сейчас будет?
Эти двое, его родители, стояли друг напротив друга. Он держал у её лба пистолет. Сцена, достойная Шекспировского пера. А страха в душе мальчика, спрятавшегося под столом, больше не было ни в тот день, ни в последующие долгие 45 лет его полной противоречий, разочарований, исканий, немыслимых творческих удач и побед и таких же глобальных, ужасающих падений и катастроф.
Отец не убил в этот вечер мать Сашки. Но он убил его страх. А ещё заложил в нём на всю жизнь этот ужасающе-удивляющий алгоритм нечеловеческого, дьявольского отношения к женщине, когда от слепой любви к ней до её смерти остаются миллиметры утопленного почти до самого срыва курка шептало.
Александр Леонидович Кайдановский частенько вспоминал об этом вечере и говаривал, что он раз и навсегда перевернул его жизнь. Если бы не этот пистолет, если бы не эта сцена, произошедшая между главным мужчиной и главной женщиной в его судьбе, он…
Был бы совершенно другим
Но судьба подарила нам этого человека, актёра, режиссёра, сценариста таким, каким он был. Подчёркнуто несоветским. Бесконечно талантливым и бесконечно жестоким, а ещё бесстрашным. Есть актёры, которые шокируют мастерством перевоплощения, но Кайдановский в каждой роли удивлял именно собой.
Своей надменностью, в которой не было, однако, ни грамма пошлости. Своим чуточку издевательски-ироничным взглядом на жизнь. И главное – сквозившим в каждом воплощённом образе потаённым бешенством, вакцины от которого у зрителя быть не могло.
Эти звериные инстинкты, проявлявшиеся то на экране, то в жизни, были «родом из детства», где родители в один прекрасный день всё-таки расстались. Саша остался с отцом, понимая, что не нужен ринувшейся на покорение сцены матери. Но не прижился в его новой семье, и был отдан… в детский дом, где мучительно-болезненно шло взросление.
И если бы Саше помимо дьявольского темперамента не достались ниспосланные с небес талант, интеллект, чувственность, если бы там, в детдомовской юности, он не приобрёл бы в хорошем смысле слова патологическую привычку дочитывать до конца любой печатный текст, который попадался ему на глаза, советское общество обрело бы совершенно другого человека.
Убийцу? Насильника? Садиста? История, к величайшему счастью, не терпит сослагательного наклонения. Но Кайдановского-актёра можно сравнить с Хичкоком-режиссёром, в детстве ради любопытства пытавшемся задушить трёхлетнюю сестру, но, к счастью, давившем подушкой не на лицо, а на грудь, что позволило ребёнку проснуться и криком разбудить окружающих.
Кайдановский искренне полагал, что после его легендарной роли Сталкера в одноимённом фильме Андрея Тарковского, ему нечего делать в актёрской профессии. Сам он объяснял это так:
«Это как после роли Гамлета играть бухгалтера»
Он был бесконечно прав. На съёмках «Сталкера» великолепный Анатолий Солоницын и сам режиссёр Андрей Тарковский, заработали себе смертельные заболевания, отработав сотни съёмочных дней у отравленной (по сюжету «мистической»!) реки, куда сбрасывали отходы целлюлозного комбината. Но по роману братьев Стругацких «Пикник на обочине» было снято величайшее творение в истории кино. Снято, на секундочку, с третьей попытки, так как тысячи метров бесценной плёнки были испорчены в лабораториях «Мосфильма».
«Пересъёмки» упёрлись в зиму. А такая натура никак не могла устроить Тарковского, потому что не вписывалась в сценарную канву (по требованию режиссёра братья Стругацкие переписывали сценарий 9 раз и чуть не сошли с ума). Второй вариант фильма был забракован Тарковским, работавшим над этой картиной на износ. Из третьего убрали всю научно-фантастическую основу, что обнажило глубинный смысл. Пребывая на грани творческого исступления, Стругацкие предложили качественно новый образ Сталкера-юродивого, и… третий вариант фильма полностью устроил Тарковского.
А вот Кайдановского — нет, потому что он ненавидел «Сталкера» — и фильм, и образ! — всей душой, понимая, что, едва достигнув 30-ти, он достиг абсолютного пика творческой карьеры актёра. Так быстро?
Быстрее, чем вы думаете, ведь в «Сталкера» Кайдановский попал, сыграв другую свою блистательную роль – ротмистра Лемке в одной из лучших картин Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих».
Восстановим хронологию событий. Мягко говоря, устав от работы в легендарном театре имени Вахтангова, Кайдановский стал выпивать, а спиртное порой играет с человеком злую шутку, обнажая его подлинную суть. В одном из ресторанов, после спектакля, Кайдановскому не понравился трамвайный хам, который прилюдно унизил девушку-официантку и, не долго думая, Александр Леонидович свернул ему челюсть. Светил тюремный срок.
Кайдановскому вовсе не обязательно было драться, чтобы наводить ужас не только на обыкновенных людей, но и на бандитов, которые один раз обратились в паническое бегство, попытавшись ограбить его. В ответ на требование отдать деньги, поступившее в тёмной подворотне от шпаны, молодой Александр Леонидович, возвращавшийся со спектакля вместе с Борисом Галкиным, Леонидом Филатовым и другими актёрами, просто схватил «предъявленную» ему бандитскую финку за острие и крепко сжал в кулаке к вящему ужасу обступившего со всех сторон хулиганья.
Из ладони хлестала кровь, но Александр Кайдановский стоял, не шелохнувшись, глядя прямо в глаза нападавшему и, невзирая на рану и кровь, инфернально улыбаясь. Этого было достаточно для того, чтобы шестеро промышлявших грабежами лоботрясов обратились в бегство.
Трамвайный хам, с которым Кайдановский повстречался в ресторане, довёл дело до суда. Общественным защитником выступил легендарный актёр Вахтанговского театра и советского кино Михаил Ульянов.
Товарищи судьи, собиравшиеся было впаять реальный срок тогда ещё малоизвестному Кайдановскому, прислушались к пылкой речи Михаила Александровича, и дали «двушечку». Правда, условно.
Кайдановского даже оставили работать в театре. Но вскоре он ушёл оттуда. И, не меняя образа жизни и не пытаясь бороться с темпераментом (имея отца-еврея, легко бил в морду за антисемитские шутки) мог оказаться в тюрьме.
От тюрьмы спасла армия!
Покинув Вахтанговский, где ему не давали больших ролей, попробовав себя во МХАТе и в театре на Малой Бронной, он — в 27 лет! – ушёл в армию, чтобы не попасть за решётку. Служил Александр Кайдановский в кавалерийском полку при «Мосфильме», где встретил молодого одногодку Никиту Михалкова, запустившегося с фильмом «Свой среди чужих, чужой среди своих». На эту картину Кайдановский был не приглашён, а прикомандирован. И фильм, как и «Сталкер», получился на века. Не о красных и белых, а о дружбе. А ещё о нём, ротмистре Лемке.
О человеке уходящей куда-то за перевал эпохи. Жаль, без него, и без заветного саквояжа с пятьюстами тысячами рублей золотом.
Кайдановский бывал до смешного беден. Жил в коммуналке. И этот синтез удивительной внутренней свободы и бедности делал его своего рода иконой заката советской эпохи. Невозможно представить, чтобы Роберт де Ниро жил в коммуналке, где за право позвонить по стоящему в коридоре телефону или посидеть в общем сортире, воевали бы 9 человек. А для Александра Леонидовича, на практике доказывавшего, что деньги и блага не главное, это было ничуть не смущавшей его реальностью.
А что главное? Творчество и то, что вдохновляет на него. А вдохновляла… было бы нелепо сказать, что любовь. Скорее, страсть, механизмы которой заставляли балансировать на грани жизни и смерти. И в этом плане с первой красавицей Москвы — актрисой Валентиной Малявиной — они с Кайдановским, ушедшим к ней от жены и маленькой дочки, нашли друг друга.
Два сапога – пара
Самая большая загадка в тандеме Кайдановский/Малявина соседствует, пожалуй, с самым большим везением в жизни актёра. Темпераментная Валентина Александровна настойчиво пыталась попасть в коммуналку, где Кайдановский жил с Ириной Бычковой через дверь, но когда ей не открыли, вошла через окно, просунув руку и открыв форточку.
Через некоторое время актёр признался жене, что не может жить без Малявиной. И ушёл к ней. Валентина была на 5 лет старше.
Они купались в компоте из страсти, ревности и даже крови (имел место эпизод, когда в качестве реквизита в их отношениях появилась опасная бритва и порезанные вены на руке приревновавшего актёра). Доставалось и Валентине. Александр ревновал её настолько, что поколачивал, запирал в квартире и сходил с ума, когда не обнаруживал её в пустой комнате (актриса умудрялась перебраться через балкон к соседу, с которым попивала вино, пока Кайдановский обзванивал морги и пытался узнать, куда увезли труп женщины, выбросившейся из окна).
Они расстались очень вовремя. Малявина убила своего нового молодого любовника Станислава Жданько, который был моложе Валентины на 12 лет, вогнав ему нож в сердце и получив за это 9 лет. А Кайдановский позволил себе едва ли не единственный раз в жизни произнести на суде фразу-штамп:
«На его месте должен был быть я»
Сердце самого Кайдановского рвалось не от ударов остро-отточенными предметами, а от инфарктов. Их у актёра было три. А жены — четыре. Третьей стала всесоюзная принцесса Евгения Симонова. С ней актёр познакомился на съёмках приключенческого фильма.
Она продержалась в браке с актёром 5 лет. В этом браке родилась дочь Зоя, впоследствии ступившая на папину стезю и ставшая актрисой.
После первого же инфаркта положение было очень серьёзным. Но менять в своей жизни актёр ничего не хотел. В больнице произошёл эпизод, который можно считать одновременно хрестоматийным и очень ярко отражающем характер Александра Леонидовича.
О том, чтобы придерживаться рекомендаций врачей и беречь себя речи не шло. Соседом по палате оказался актёр Леонид Филатов, поправлявшийся после инсульта. К тому времени он работал над передачей об ушедших из жизни актёрах. Называлась она «Чтобы помнили».
— Саша, - подошёл к Александру Кайдановскому Леонид Филатов. — А давай снимем фильм о Толе Солоницыне?
Кайдановский снимался с Солоницыным, умершим к тому времени от рака, заработанного на отравленной речке, не только в фильме «Сталкер», но и в «Свой среди чужих…». Ни секунды не задумываясь, Александр Леонидович спросил:
- Что же, Лёня, мы с тобой, два полутрупа, будем снимать фильм о полном трупе?
Филатов проживёт дольше Кайдановского. Выпуск о Солоницыне будет по счёту восьмым в его цикле замечательных поминальных передач, а о Кайдановском двадцать девятым.
Друзья вспоминали Александра Леонидовича как неординарную, яркую личность. Человека, который был максимально непредсказуемым. И оттого немного пугающим для всех, кто смотрел на него снизу вверх. Он рано вырос из профессии актёра, став сценаристом и режиссёром. Его работы больше интриговали Запад, чем Россию, находившуюся в «переходном периоде».
Александр Кайдановский был признан в Европе. Его приглашали в жюри одного из главных мировых фестивалей во Франции. Ещё раз: жил в коммунальной комнатушке, но на Каннском фестивале решал, кому присудить гран-при. Ходившая с ним под руку Брижит Бардо очень удивилась бы, узнав про быт месье Кайдановского.
Нищий гений – это так по-русски. Наверное, Никита Сергеевич Михалков, взявший Кайдановского в свою потрясающую картину «Свой среди чужих…» так никогда и не простил Александру Леонидовичу одной вещи.
Когда решался вопрос, кому дать «Золотую пальмовую ветвь», Кайдановский проголосовал не за «Утомлённые солнцем». За «Криминальное чтиво» Квентина Тарантино!
«Саша, ты с ума сошёл? Твой голос был решающим!» - говорили ему кинематографисты-друзья.
«Ребята, я делаю то, что считаю нужным. Если вы считаете, что я не прав, сделайте мне пластическую хирургию мозга», - устало ответил он.
Ему оставалось меньше года. Однажды на съёмках картины Кайдановский грубо прервал ритуальный танец шамана. Тот осерчал и крикнул: «Умрёшь от третьего удара!». Смысл этих слов был долгое время не ясен, пока Кайдановского не накрыл третий инфаркт. Это случилось после того, как убежал из коммуналки его любимый кот Носферату, почувствовавший скорый уход хозяина. Александр метался по этажам, искал любимого зверя. И не нашёл.
«Скорая» приехала быстро. Дверь врачам распахнула четвёртая супруга Инна Пиварс, с которой Александр Леонидович прожил всего три недели. Где-то там, во ВГИКе, его ждали студенты-сценаристы. Он успел набрать свой курс. Посмотрев в глаза врачам, Кайдановский произнёс:
- Сделайте что-нибудь. Мне очень больно.
Эскулапы засуетились вокруг него, узнав любимого многими актёра. Кайдановский словно прислушался. Может, почувствовал, как останавливается его сердце. И вдруг врачи услышали его спокойный голос.
- А впрочем – поздно.
Посмотрели в открытые глаза. И поняли, что Сталкер, которого друзья метко называли Каин, умер.
Такая история.
