Михаил Задорнов. Между двумя молниями одна жизнь

Каждое выступление Задорнова было загадкой. Не только для зрителей. Во многом — и для него самого. В отличие от сатириков, предпочитающих бежать в своих выступлениях от болезненной злободневности, от всамделишной реальности, Михаил Задорнов изначально, ещё в советский период творчества, сделал нашу горемычную реальность краеугольным камнем своего сценического творчества.

Жёсткая сатира Михаила Задорнова позволяла ценителям его творчества не просто посмеяться от души, а исцелиться от мании собственного величия. Кого-то это отображение действительности в сатирическом ракурсе злило. Дескать, Михаил Задорнов пытается унизить то русских, то американцев. Никакого унижения не было и в помине.

Задорнов просто умел мастерски подметить несоответствие нашего образа мышления, образу мышления «резидентов развитого мира». Начиная с большой политики и заканчивая семечками:

«Американцы едят семечки очищенными. Оно вам надо? А процесс?!»

Наша действительность, порой, оказывалась смешнее. В канун 1992 года Задорнову, планировавшему рядовое выступление на праздничном «Голубом огоньке», поступило предложение заменить в традиционном новогоднем поздравлении президента.

26 декабря 1991 года СССР прекратил своё существование. И Горбачёва с поздравлениями на ТВ быть уже не могло. Возглавивший страну Борис Николаевич «устал» настолько, что был не в силах появиться на людях с поздравлениями. Задорнов от предложения поздравить россиян вместо президента, к счастью, не растерялся. Первый год обновлённой российской реальности мы встретили с ним…

На 10 минут сбылась детская мечта Михаила Задорнова. Он хотел стать генсеком и возглавить Советский Союз. И — действительно! — стал первым лицом распадающейся на части страны в Новый год. Если выступление наших генеральных секретарей вызывало у многих глубочайший скепсис, то появление вместо Ельцина Задорнова — только улыбку.

Михаил Задорнов родился в Юрмале (Латвия), 21 июля 1948 года, в семье писателя Николая Павловича Задорнова, лауреата Сталинской премии, полученной им за роман «Амур-батюшка». Детство Михаила прошло в доме № 18 на улице, которая сегодня называется Elizabetes, а тогда была улицей имени Кирова.

Здесь Задорновы прожили 46 лет. Им принадлежали три окна (на фото – справа от подъезда) на первом этаже. Квартиру пришлось освободить в годы, когда в Латвии сменилась власть, и обнаружились прежние хозяева, пожелавшие вернуть утраченную в советский период собственность.

Уже в детстве Задорнов веселил публику, декламируя стихи, распевая свои задорные песни а-ля «Эй, моряк, ты слишком долго плавал!».

Петь было для кого. Рядом жила латышская девочка с красивым именем Велта и трудно произносимой фамилией Калнберзинь. Её папа был первым секретарём ЦК Компартии ЛССР. Миша был влюблён в неё с детства, не подозревая, что девочка Велта, родившаяся на 5 дней позже, является его «молочной сестрой». Так случилось! У её мамы в роддоме пропало молоко, и мама Михаила — Елена Мельхиоровна, представительница старинного польского рода — кормила грудью и Мишу, и Велту.

Он впервые появился на наших экранах в 34-летнем возрасте, в 1982 году. Передача, которую практически не помнит новое поколение, называлась «Вокруг смеха».

То был закат Брежневской эпохи, когда шутить было можно «в рамках дозволенного». Подлинная слава пришла несколько лет спустя. Наступила Перестройка. И глумиться над реальностью ветшающего и уходящего в историю советского государства можно было, никого не боясь и от всей души. Знали бы мы, что реальность российская «забьёт ей баки». И обеспечит едкому, ироничному, бесконечно талантливому Задорнову пожизненную востребованность.

Ну, какие претензии могут быть к «расшатывавшему» по мнению ура-патриотической части общества Задорнову, если свою самую первую знаменитую историю о «Двух девятых вагонах поезда» придумал вовсе не он, а сама жизнь?

Был поезд. И в нём сразу два девятых вагона. И были люди. Мы с вами. Те, кто знал, что после восьмого вагона должен быть девятый, и не предполагал, что ещё один девятый может быть перед десятым. Смешно? Вовсе нет. Но Задорнов умел находить не просто смешные ситуации, а смешное в простых ситуациях, мимо которых мы проходим каждый день, увы, не смеясь.

В этой сатирической — чуточку издевательской! — канве писательского творчества он был полной противоположностью своего отца, Николая Задорнова, написавшего роман о судьбе крестьян-переселенцев XIX столетия, который пришёлся по душе самому товарищу Сталину.

Михаил и Николай Задорновы были очень похожи, доказав на практике, что серьёзное лицо нейтрально, если не сказать универсально. С ним можно писать и проговаривать самые смешные и самые трагичные вещи.

Задорнова знали все и, одновременно, не знал никто. Как художник, как гражданин, как сатирик он был вполне открыт для аудитории. И некоторых даже смущало, что, провоцируя публику на диалог, он вдруг оказывался закрыт для диалога в той точке, где начиналось личное пространство Михаила Николаевича. Его личная жизнь. Ни о двух своих жёнах, ни о любимой дочери он никогда не исповедовался ни со сцены, ни с экрана.

Задорнов юный был хиповат и задирист. Его едва не выгнали из школы из-за драки, в которой он отстаивал честь девушки. Протестуя против требований директора остричь длинные волосы, он устроил целый демарш – остригся на лысо. Его примеру последовали товарищи, что само по себе говорило об одном – Михаил был настоящим лидером уже в те годы.

Для острастки отец «раздобыл» для сына путёвку на Курильские острова, где Михаил примерил робу простого рабочего. Вернулся парень не с пустыми руками, а с заметками о своём познавательном путешествии, работе на Курилах, отношениях между товарищами. Николай Павлович внимательно прочитал опус своего сына. Внёс коррективы. И понял – у сына талант.

Маленький, но очень важный нюанс. Сам Николай Задорнов до того, как стать серьёзным советским писателем, был актёром. И, судя по всему, его сын Михаил впитал и актёрский, и писательский дар. В Риге Михаил посещал драмкружок и участвовал в местном КВН.

Иногда, желая произвести впечатление на Велту, любовь к которой становилась крепче день ото дня, Миша забирался в запертый отцовский шкаф, открутив отвёрткой заднюю стенку. Так он мог «заимствовать» стильные вещи Николая Павловича, чтобы не ударить в грязь лицом на танцах.

Вспомнив, как стильно одевался Михаил Николаевич на сцене, можно сделать вывод, что дух лёгкого пижонства (в хорошем смысле этого слова) был присущ ему на протяжении всей его жизни. Велта уехала учиться с Москву. И Михаил бросил ради неё Рижский политехнический, устремившись в столицу и поступив в авиационный институт. Они стали мужем и женой. «Золотая молодёжь» быстро получила «двушку» в Москве.

В ходе учёбы в Московском авиационном институте Михаил Задорнов основал там целый драматический театр. И даже поставил спектакль о Павке Корчагине, удостоенный награды.

Получив диплом инженера по двигателям летательных аппаратов, Задорнов остался в родном институте. Некоторое время он вёл научную работу, радуя руководство изобретениями, но быстро понял, что призвание в другом. Остроумные рассказы в журнале «Юность» и творческие вечера привлекали внимание всё большей и большей аудитории.

Юмор молодого Задорнова был местами на грани: «В Бермудском треугольнике пропали два американских корабля. С нашей стороны потерь нет». Именно это «балансирование на грани» делало интересным для зрителя и читателя автора Михаила Задорнова и его творчество.

Начав работать в отделе юмора и сатиры журнала «Юность», Михаил Николаевич немало озадачил Николая Павловича, считавшего, что сын выбрал «несерьёзное занятие». Задорнов-старший ещё не знал, во что выльются побасенки сына, публикуемые в «Юности».

Выход Михаила Задорнова к зрителю расставил точки над i. Стало очевидно, что место «авиационного инженера» именно на эстраде, где он покорял аудиторию монологом иностранного шпиона, устроившегося под видом молодого специалиста в НИИ с бесконечно завораживающим всё ЦРУ названием «Вторсырчетметбредбракмракснабстыдсбытзагранпоставка». Или рассказывал про то, как в одном СП умудрились продать тёплые одеяла в Панаму, где даже курицы в самую прохладную ночь несутся вкрутую.

Юмор Задорнова компенсировал нам ту тревогу и непонимание, которые проявлялись на стыке эпох, когда коммунистическая идея уже изжила себя, а капиталистическая ещё не предстала во всей красе – с ордой «новых русских», подаривших нам «лихие 90-е».

Он строил выступления на «маячках-словах», которые слышались из каждого утюга. В 80-е — «перестройка» и «гласность», потом — «приватизация» и «либерализация». Задорнов «вышучивал» из нас всё, что пугало. Даже его поздравление было обставлено как «презентация Нового года». А что такое презентация? Мы не знали в 1991-м. Задорнов пояснил: «Это подаркизация».

Сатира Задорнова была своего рода зеркалом. Мы смотрелись в него и видели народ в роли героя. И герой этот, словно в определении классика Льва Николаевича Толстого был одновременно и мудрецом, и гением, и злодеем и даже идиотом (но, опять-таки, в хорошем смысле слова — как солдат Швейк у Гашека или Иван-дурак в русском народном эпосе).

Кого-то это, безусловно, задевало. Но большинство относилось к сатире Задорнова, как к хорошему лекарству. С толикой горчинки, иногда вполне себе львиной её частью (как это было с Владивостоком, где Михаил Николаевич нажил себе врагов, а точнее – врагинь), пошутив на тему того, что местные жительницы одеваются, как доступные девушки. В родной Латвии обижались за то, что Задорнов вышучивал местечковый национализм, рассказывая о первом жителе земли – латыше по имени Адамс.

Именно Задорнов был юмористом и сатириком № 1, даря нам раз за разом возможность смеяться над собой. Именно он и больше никто, даже Галкин (которого на эстраду привёл Задорнов) 8 раз за год собрал зал Октябрьский, где, на секундочку, 3727 мест.

Михаил Задорнов знал о том, какая болезнь настигнет его, знал, от чего он уйдёт лет эдак за 30 до своей смерти. В «эпоху экстрасенсов», когда каждый второй был магом и чародеем, наряду с Кашпировским и Чумаком, некая целительница, посмотрев Михаилу Николаевичу в глаза, вдруг сказала: «А у вас будет опухоль в голове». И не соврала. Правда, поспешила успокоить: «Доброкачественная». И вот здесь-таки солгала.

Задорнов стал вегетарианцем примерно в 50 лет. Когда ему было намного больше, мог, словно юноша, легко сделать на сцене сальто.

И тот вечер, когда с ним случился эпилептический приступ прямо на сцене, был крайне тревожен для всех поклонников его таланта. Тревожились люди, как оказалось, не зря. Не смогли помочь ни российские, ни лучшие западные специалисты. И он знал, что уходит. И успел попрощаться с нами.

Когда Михаил был маленький, в квартиру Задорновых влетела шаровая молния. Мальчик был на волосок от смерти. Но всё обошлось. Пройдёт много лет, и молния ударит в старый клён, который Задорнов очень любил в детстве. Дерево погибло. Вскоре Михаил Николаевич узнал о своём диагнозе. Сама жизнь оказалась лишь предательски кратким, но прекрасным мигом между двумя яркими молниями. И всё же эта жизнь была ещё ярче.

В 2019 году, спустя 2 года после смерти, Михаил Задорнов по-прежнему возглавлял топ лучших российских юмористов. Он ушёл из жизни 10 ноября 2017 года, не сумев победить коварную болезнь. Но мы по-прежнему читаем, смотрим, вспоминаем его, понимая, что на эстраде нет «Задорнова № 2» - человека, который помог бы нам смеяться над самими собой и не выглядеть так глупо, как это бывает в минуты напускного величия.

Такая история.